Я

ЯВИТЬ (искр.) — показаться, появиться, заявить о себе.

ЯВОРЧАТЫИ (некр.) — сде­ланный из ясеня (явора): «вё­сла яворчатые».

ЯГЕЛЛОНЫ — династия поль­ских королей, основанная Ли­товским вел, князем Ягелло; Я. управляли от 1386 по 1572 г. совместно с Польшей и Вел. княжеством Литовским. Один из них, Сигизмунд I в 1506 г. признал за Запорожскими Казаками право на земли их пред­ков Черных Клобуков, располо­женные по рекам Рось, Сула, Псёл и Ворскла.

ЯДРЁНЫЙ — крупный,

ЯЗЫК КАЗАЧИЙ — в литера­турной и канцелярской формах мало отличается от языка рус­ского, а народная речь делит­ся на несколько диалектов, из которых одни больше, а дру­гие меньше отличаются от то­го же русского языка. Каждый из них отражает исторические этапы пребывания Казаков, массовых изгнаний с родной земли, и указывает на ту среду, в которой они проживали, ко­гда были принуждены поки­нуть колыбель своей народно­сти — Сев. Кавказ и Подонье. Я, К. несёт на себе отпеча­ток всех крупных перемен, вы­павших на долю Казаков за многие века. Вне казачьей ис­тории, понять причины их мно­горазличных говоров невозможно. Живя неоднократно на чу­жой земле, они воспринимали особенности речи окружающих их Славян тем легче, что и ра­ньше пользовались одним из славянских языков. Так напри­мер, на Средний Дон наши предки возвратились с орлов скокурским диалектом, а на Верхний — с тамбовскорязанским; Черные Клобуки или Черкасы на Днепре стали пользо­ваться полтавским диалектом, с которым и пришли назад в Приазовье их потомки — Запо­рожские Казаки.

С другой стороны, воспри­няв формы чужого диалекта, Казаки во многих случаях со­хранили и особенности языка своих кавказских предков. На­сыщенность туранскими корня­ми характеризует его настоль­ко, что в старое время на Руси казачья речь считалась славянско-татарской. Она также не усвоила северно-русского «ока­нья» и типично-русского «пол­ногласия» (полногласное «мо­лод» — неполногласное «млад», «дерево» — «древо», «полымя» — пламя" и т. п.). На частое употребление «неполноглас­ных» в казачьих народных го­ворах обратил внимание дон­ской фольклорист А. М. Листопадов. А в то же время сов. филолог-гебраист Н. А. Мещер­ский видит в неполногласности одно из характерных свойств языка Казарских Славян (Н. А. Мещерский, История Иудей­ской войны Иосифа Флавия в древне-русском переводе. М. Л. 1958 г., стр. 91-93). К той же древней категории относит­ся отсутствие среднего рода в речи большинства Казаков. Как общее правило, в народе им не пользуются Донцы и все те, кто повел от них свой рол. Н монументальном труде «Песни Донских Казаков» (Музгиз 1953) А. М. Листопадов пишет: «Исторически на Дону склады­вается единый донской диа­лект, характеризуемый рядом звуковых, грамматических и словарных особенностей». Он указывает, что «для всех гово ров Дона типичен переход имен существительных среднего ро­да в категорию имён женского рода. Имена прилагательные, местоимения, порядковые чис­лительные и глаголы в прошед­шем времени, согласуясь с по­терявшими средний род суще­ствительными, принимают фор­му женского рода. Окончание „е“, „о“ в именительном-вини­тельном падежах существите­льных сохраняется только под ударением, причем согласуемое с ним слово нес же высту­пает в форме женского роли». Примеры: «Лета тёплая», «ча­да’ милая», «стада лебединая», «стучит железою», но «всё го­рю узнала», «вино сладкая». Также и в «Истории» Флавия (кн. 1-я, гл. III) случайно сохра­нилось при переписках: «ору­жия цесарьская златая», при дальнейшей русской форме: «оружие ми свое покажеши». Древние реликты кавказского старо-славянского языка особенно приметны в речи Некрасовцев, последние века лишен­ных общения с русским и ук­раинским языками, а потому избежавших их влияния.

Кроме Л. М. Листопадова, язык Донцов и Нскрасовцев изучили М. Л. Полторацкая («Островок русской старины», Журнал «В помощь преподава­телю русского языка в Амери­ке» №№ 31 и 32, Сан Франциско 1954) и Ф. В. Тумилевич («Сказки Казаков Некрасовцев, Ростов н/Дону 1958). Но до наших дней казачьи диалекты изучены мало, а вопрос о язы­ке Кавказских и Казарских Сла­вян все еще находится в ста­дии предположений. Некото­рые исторические данные го­ворят о том, что этот казачий праязык был родственным язы­ку древне болгарскому и что св. Кирилл, посетив Казарию, ознакомился с ним ближе, а после при переводах пользо­вался его словами и некоторы­ми грамматическими формами. Разрешения вопроса следует искать в самых старинных ру­кописных книгах на древнеславянском языке.

К оригинальным выводам пришел, изучая древнеславян­ский перевод «Истории» Флавия, советский филолог-гебра­ист Н. А. Мещерский. Он датирует его срединою XI а и убе­жден, что «перевод был сделан на юге России, вероятнее всего на юго-востоке, близь Черного моря и Хазарской земли». Там же и в то же время, по его мнению, переведены «Есфирь» и «Иосипон», более поздние исторические сочинения.

XI в. — эпоха существования Томаторкани, края высокой эл­линистической культуры. Там мирно проживали местные Кавказские Славяне, Греки и Ев­реи. Шестидесятые годы этого столетия ознаменованы там по­ стройкой монастыря. Там, дей­ствительно, могли переводить­ся на славянский язык и с гре­ческого («История» Флавия) и с еврейского («Иосипон»). «Безвестный даровитый мастер слова, в совершенстве владея языком подлинника, обладая незаурядным талантом писате­ля, смог не только исполнить литературную задачу (...), но и создать подлинно художе­ственное произведение» (Ме­щерский).

В более позднем исследовании «Византийско — славянские литературные связи» (Византайский Временник т. XVII , М.- Л. 1960) тот же автор еще увереннее говорит, что самые ранние переводы на старо-славянский язык сделаны в Казарин, а потому изобильно проявляют связи с языком Сев. Кавказских и Подонских Славян: «Некоторые языковые особенности указываемых переводных памятников, — говорит он, — как нами отмечалось в ряде работ, также могут быть призна­ны свидетельствами о связи их с Хазарской землей. Но если в Хазарском каганате иудей­ство являлось господствующим вероисповеданием, то еще ра­ньше в нем распространилось христианство, оно поддержи­валось там в течение последу­ющих периодов тесным обще­нием с Византийской Церко­вью. Среди христианских под­данных Хазарского каганата, несомненно, было очень много славян и едва ли славянский язык не был, в результате это­го своеобразия, общим письменным языком для всего на­селения каганата». Не может быть сомнения и в том, что в интересующее нас время XI в. славянский язык господство­вал также в Державе Томаторканской.

ЯЗЫКА ДОБЫТЬ — захватить пленника для получения све­дений о противнике.

ЯИК — река, см. УРАЛ.

ЯИЦКИЕ КАЗАКИ — прежнее название Казаков Уральских. В русских актах Я- К. появляют­ся в средине XVI ст., но имеет­ся много данных предполагать в них Ордынских Казаков, ко­чевавших вдоль река Яик уже во время господства Золотой Орды. По Ригельману, Приме­чания на родословную исто­рию Татар Абулгази Баядур-хана указывают, что Я. К. про­живали уже среди Кыпчаков Половцев, пользуясь в то вре­мя особым смешанным языком, на котором могли объясняться

с Местными Татарами, а также, что они могли выставить до 30 тыс. вооруженных воинов, а русским царям стали служить после завоевания Астрахани. Когда эти примечания писа­лись, Главный Стан Я. Казаков находился на р. Яик в 50 клм. от Каспийского моря, на том месте, где теперь г. Гурьев.

В ХШ в. Половцев покорили Монголы Золотой Орды. По преданию, хранящемуся у Я. Казаков, они вместе с Бродни нами участвовали в походе Монголов на Русь, вспоминается. также древний казачий Синь-город «в луке Замора» поя Илеком, поют песни и про Куликовскую битву. Где-то, по мнению Казаков, затерялась благодарственная грамота «Во­льному Яицкому Войску каза­чьему», присланная из Москвы кн. Василием III (1505-1533); участие их во взятии Казани (1552 г.) подтверждает «отписка» с Доиа в Москву от 2-го. мая 1632 г.

Если предания отражают ис­торическую истину, то Я. Каза­ков следует считать б. Ордын­скими Казаками, стоявшими пограничной стражей на реке Яик, после того как она стала границей между враждующи­ми Синей и Белой ордами, но по всем данным, они как и Дон­цы, в эпоху вековой орлынской «замятни» покидали Яик и возвратились на него только через два-три поколения. Пре­дание рассказывает, как во вре­мена Тамерлана на Яик явился атаман Гугна с Казаками, побил живших там Татар и взял себе в жены вдову их убитого князя. Об этой «бабке Гугнихе» на Урале помнят до сих пор. А. И. Ригельман (Повествова­ние о Донских Казаках) ука­зывает мерный главный их стан Кош Яик и 450 клм. от моря; потом ими его перенесли на много ниже по течению туда, где теперь Гурьев; одно из по­селений находилось против Сарайчика, прежней столицы нагайских ханов, а от Гурьева 80 клм., при урочище Коловрат­ном и на речке Порубежной, на 45 кям. выше нынешнего Уральска и, наконец, обоснова­ли свой центр около устья ре­ки Чаган в Яицком городке (нын. Уральск). Ригельман за­писал все это со слов самих Казаков. Во всяком случае, в XV в. среди бушующего та­тарского мира уже существо­вала организованная казачья община с именем Я. К.

Русская официальная исто­рия связывает время появле­ния Казаков на Яике с грамо­той нагайского князя Уруса. В 1591 г. Урус жаловался царю Федору: «В те поры, пришед на Яик, Казаков с шестьсот или с семьсот поставили город большой и с того города нам много лиха починили» (Дела Нагайские, связка 1, тетр. 8). Но такая версия расходится и с казачьими преданиями и с упомянутой выше «отпиской» Донских Казаков. В 1552 году эта община уже высылала сво­их воинов под Казань на по­мощь Ивану Грозному. С Москвой Я. К. хорошо ознакоми­лись во время долгих скитаний у ее граней. Цари московские были сильными христианскими государями и, когда надо бы­ло бороться с общим врагом, Я. К. не отказывали им в до­брожелательной поддержке. Занятые самообороной, они не принимали участия в москов­ской Смуте 1605-1613 гг., про­являли лояльность по отноше­нию к новоизбранному царю Михаилу Федоровичу; по убе­ждению их потомков, где-то в московских архивах должна сохраняться грамота этого ца­ря с договорными условиями о службах и о награде за них, которую Я. К. получили в ори­гинале на руки, но после зате­ряли во время восстаний. В 1677-1678 гг. они добровольно участвовали в «Чигиринских исходах» против Турок; в 1683 году выступали на стороне Рус­ских против Башкир, но при всем этом они ревниво обере­гали свою независимость. Ко­гда император Петр I в 1720 г. потребовал от них безусловной покорности, повиновения и по­стоянной службы Я. К. увидели в этом нарушение обычной договорности отношений и воз­мутились. Зная, что открытая борьба с северным колоссом им не под силу, они сожгли свои городки, с намерением пе­реселиться в заяицкие степи к Казахам, но русские войска все же окружили их и усмирили петровскими способами. Была ироведена перепись населения, определены постоянные обязанности Казаков и назначена сумма «жалованья» всему Вой­ску Яицкому; дела сношений с ним перенесены из Посольско­го Приказа в Военную Колле­гию, атаман и учрежденная при нем Войсковая Канцелярия ста­ли назначаться царем. Обще­ство потеряло право контроли­ровать и смещать своих на­чальников, но не смирилось окончательно; последующие попытки преобразовать внут­ренний строй их жизни неоднократно вызывали открытые восстания, которые приходи­лось подавлять вооруженной силой. Они усмирялись жестокостями, расстрелами Войско­вых Кругов, виселицами, ссыл­ками в Сибирь, в Солдатские полки и другими карательны­ми мероприятиями. В результа­те, Я. К. привыкли проявлять наружные знаки покорности, но втайне хранили чувства не­приязни не только к новым по­рядкам, но и ко всему русско­му. Этому чувству способство­вало и постоянное религиозное давление, бестактное отноше­ние к особенностям казачьего старообрядчества, распростра­ненного но всему Яику. Насилия иногда кончались трагически для самих усмири­телей.

В 1771 году Яицкий городок стал ареной ожесточенного вос­стания, во время которого рус­ский гарнизон был вырезан, его начальник, ген. Траубенберг, приказавший солдатам стрелять по Войсковому Кругу порублен казачьими шашками вместе с атаманом Григорием Тамбовцевым, ставшим в защи­ту петербургского карателя, а вся Войсковая Канцелярия по­сажена под стражу. Однако русские войска скоро справи­лись с мятежом. Тысячи «бун­товщиков» были наказаны сме­ртью, тюрьмой и ссылкою. Власть перешла от атамана в руки присланного из России коменданта; в центре Яицкого городка сооружена крепость, где помещался сильный рус­ский гарнизон; ликвидирована даже видимость казачьего са­моуправления, усилилось и уг­нетение старообрядцев, усугу­бившее еще больше неприязнь к русской власти. На следую­щий год на Яике началось но­вое восстание под командой Донского Казака Е. И. Пугаче­ва. Два года Я. К., Калмыки, Башкиры, Татары уничтожали и изгоняли со своих земель в Заволжья, от Царицына до Ка­зани, всех русских «начальных людей», но в, конце концов дол­жны были уступить силе и смириться. За свое участие в «бун­те» Я. К. заплатили дорого сво­ей кровью, сотнями казненных, рванными ноздрями, беспоща­дно дранными, сосланными в Сибирь. Именным Указом им­ператрицы «для предания все­го случившегося полному заб­вению», Яик переименован в реку Урал, а Яицкий городок стал Уральском. От этого времени Я. Казаков стали называть Уральскими, а их вольная не­когда община переименована в Уральское Казачье Войско.

ЯКИМЕНКО Ефим Мартыно­вич (куб.) — род. ок. 1893 г., ст. Старощербиновской; офи­цер и священник. Учился в Ду­ховной семинарии и служил чиновником в управлении; при-зван на военную службу писарем Правления Ейского отде­ла. Во время Первой Мировой войны из школы прапорщиков Я. вышел в казачий полк, а пойле участвовал в борьбе за Казачью Идею. От 1920 г. на­ходился в эмиграции, прожи­вал во Франции и с 1934-1937 года состоял секретарем редак­ции в журнале «Вольное Каза­чество». От 1942 г. проживал в Праге (Чехия) и выполнял ту же должность в газете «Ка­зачий Вестник». После войны; возвратился во Францию, от­куда выехал в США, Здесь ра­ботал на сталелитейном заводе и рукоположен, в священники Белорусской Церкви. Умер 2-го октября 1963 г. в гор. Лорэйн (шт. Охайо).

ЯКОВЛЕВ Корнилий — Донской атаман в гг. 1663, 1672, 1674-75; крестный отец Степа­на Разина и его противник. По происхождению считается Черкасом, Казаком из кавказских выходцев.

ЯЛТА — курортный город на южном берегу Крыма. Прекраснейшее по ландшафту и по целебным климатическим условиям место Черноморского побережья, имя которого стало роковым для истории В феврале 1945 г. верховные главы союзных США, Велико­британии и СССР заключили «Ялтинский договор», с согла­шением репатриировать на ро­дину всех советских граждан. На основании этого соглашения произошла насильственная выдача советским карательным органам нескольких десятков тысяч Казаков, противников коммунистического строя и сталинского режима, военных и беженцев, оказавшихся на территории Германии и Франции.

ЯНОВ (дон.) — 1) Дмитрий, один из казачьих предводите­лей в армии Московитов, уча­ствовавших в набеге на заднепровские владения Речи Посполитой при короле Стефане Батории; упоминается в его «Диариуше» (дневнике собы­тий), наряду с атаманом Ерма­кам Тимофеевичем. 2) Георгий Петрович род. ок. 1875 г., ст. Новочеркасской; член Донско­го правительства, полковник. Будучи офицером Войскового Штаба в Новочеркасске, после революции 1917 г. стал одним из деятельных организаторов апрельского съезда Донских Казаков и первого «Каледин­ского» Войскового Круга, во время которого блистал особо убедительным красноречием. В правительство атамана Каледи­на Я. был избран одним из Войсковых есаулов. При Голубове оставался в Новочеркасске и уцелел от ареста и расстрела красными ленинцами. 1-го мая (ст. Ст.), когда повстанцы вой­скового старшины М. А. Фети­сова заняли Новочеркасск, еса­ул Я. ушел с ними при оставлении города. Он был одним из создателей и председателем Совета Обороны, а затем вы­бран председателем Вр. Дон­ского правительства и предсе­дателем Круга Спасения Дона. При атамане Краснове состоял членом президиума Большого Круга, а от сентября 1918 г. на­значен начальником Донской Войсковой Стражи. Эмигран­том проживал в Югославии, где и умер. 3) Иван-Войсковй дьяк. Во время дворцового переворота в июне 1762 г. со­стоял в донском посольстве к императору (Зимовой стани­це) и вместе с ее атаманом и другими делегатами, М. Поздеевым, С. Сулиным, И. Горбиковым, Д. Иловайским, И. Плато­вым, В. Маньковым) К. Дени­совым и др. совершил «поход на Петергоф», участвовал в ни­зложении Петра III и возведе­нии на трон Екатерины II. По­сле пользовался Исключитель­ными милостями императрицы, назначен на ответственные по­сты Войскового (писаря (дьяка) и донского депутата в За­конодательную Комиссию по составлению «Проекта законов о правах Войск казачьих». 20 мая 1768 г. подал докладную записку со своим предложе­ниями реорганизовать управ­ление Доном; они сводились к превращению Восковой Кан­целярии в орган правительст­венного надзора за действиями Донских атаманов, а ее члены должны были стати чиновника­ми на жаловани из русской казны.

ЯНОВСКИЙ Виктор Василье­вич (куб.) — род. ок. 1892 г.; есаул, сын директора Русско-Азиатского банка в Екатеринодаре; участник 1-ой Мировой войны и борьбы за Казачью Идею. В 1920 г. ушел в эмигра­цию, где стал одним из адми­нистраторов германской фир­мы по киносъемкам «УФА» и пользовался для фильмов услу­гами Казаков-джигитов.

ЯРОВЧАТЫЙ (некр.) — см. ЯВОРЧАТЫЙ.

ЯРОСЛАВ МУДРЫЙ(978 1054) — киевский в. князь, сын Владимира Святославовича от его брака с Рогнедой. Будучи по поручению отца правителем Новгорода Великого, в 1015 г. отказался выплачивать ему ус­тановленный урок" в две тыся­чи гривен. Оба стали готовить­ся к войне, но Владимир умер и киевский престол занял дру­гой его сын Святополк. Я. М. пошел на него, победил и за­нял Киев, но под Лиственом в 1023 г. потерпел поражение от касажско — казарской дружины младшего брата Мстислава Храброго и должен был отка­заться от всех владений Киева, расположенных на восток от Днепра. Эти земли Мстислав присоединил к своей Державе Томаторканской, вместе с Чер­ниговом, Курском и Рязанью. После смерти Мстислава (1036 год), Я. М. все же занял при­днепровские владения брата, а овладев многими землями вдоль Днепра реки простира­ющимися, покорил под свою власть Касаков, которых прежде более всего опасался" (Ригельман). Его власть не распро­странилась на Тамань и При­азовье, которые продолжали быть самостоятельными еще долго и после прихода в на­ши степи Кыпчаков — Половцев (1054 г.).

ЯРУГА — обрыв, овраг.

ЯРЫГА — пьяница, пропойца.

ЯСАК — «Великие законы Чингизхана». Так же называли ус­тановленные этими законами подати натурой, которую ханы Золотой Орды взимали с насе­ления завоеванных областей и государств, в том числе и с Ру­си. После завоевания Ермаком Сибири, Я. стали брать со все­го ее туземного населения, уже в пользу русского царя.

ЯСНОВЕЛЬМОЖНЫЙ — по­четное титулование казачьего гетмана, позаимствованное За­порожскими Казаками, как и самый титул Гетмана, от По­ляков.

ЯСТИ (некр.) — есть, кушать.

ЯСЫРКА — пленница взятая на востоке; в прошлом веке так называли домашних прислуг, домработниц.

ЯСЫРЬ — военная добыча; в частности пленники взятые в набеге.

ЯТ (некр.) — взятый; «ят на войне» — взятый в плен.

ЯТНО — понятно, светло, ясно.

ЯТОВЬ — место в водном бас­сейне, в реке или в озере, где рыба располагается на зиму; происходит от татарского сло­ва «ятты» (киргизского «джаты»), что означает «лёг».