Предполагаем, что родился наш прапрадед в 1830 году (определяем по рождению детей, возможна ошибка в 1-2 года), сколько лет прожил, когда умер — неизвестно. Считаем его основателем рода Фроловых из хутора Белянского, ибо более ранней информации о своих пращурах мы не имеем. Не сохранилось в памяти ныне живущих потомков даже отчество нашего прапрадеда, имён его братьев или сестёр.
По семейным преданиям (рассказ Калина Фёдоровича Фролова своей внучке) прапрадед наш, Никита Фролов, был физически сильным человеком, выдёргивал из земли молодые деревья с корнями, женат на цыганке, имени которой тоже не сохранилось.
Могил прапрадеда Никиты и прадедов Селивёрста и Григория не сохранилось.
Кладбище хутора Белянского расположено на южной окраине и тянется с Востока на запад. Восточная часть уже не имеет чётко очерченных могил, а на западной части — могилы последних десятилетий.
Недалеко от ограды кладбища, в восточной части, стоит памятник на могиле Харламовой (Костроминой) Матрёны Васильевны (1882-1939), нашей бабушки по материнской линии. Её сын, Василий Данилович нашёл могилу по рваному камню, который поставил на могилу жены Даниил Ильич. На камне зубилом выбиты две буквы «МХ» /Матрёна Харламова/. Лет пять назад Василий Данилович поставил на этом месте небольшой памятник своей матери. Рядом с могилой похоронены шестеро её рано умерших детей.
У хуторян была ещё одна, не совсем понятная традиция — хоронить своих умерших родственников в своих дворах. На своей бывшей усадьбе лежит наш дед, Фёдор Сидорович. Когда мы пытались найти его могилу, соседка, свидетельница похорон (в то время ей было уже 22 года), бабушка Катя Луганцева, сказала: тут много Фроловых похоронено. Должно быть где-то рядом захоронен и брат деда, Михаил Сидорович Фролов.
Афанасий Никитич Вифлянцев высказал предположение, что кладбище считалось церковным, и староверы там захоронений не производили. Но почему тогда наш дед по материнской линии, Даниил Ильич, сторонник новой веры, похоронил свою младшую дочь Марию Даниловну уже в 1949 году на своем подворье?
В семье Никиты дожили до старости трое сыновей: Селивёрст Никитич (1850-1921), Григорий Никитич(1861-1919) и Сидор Никитич (1852-1916) — наши прадеды. Годы рождения определены расчётом, а годы смерти фактические. Селивёрст Никитич в последние годы жизни болел «водянкой» и похоронен в хуторе Белянском, Григорий Никитич и его сын Иван похоронены в городе Новочеркасске, их могилы не найдены. А могилу Сидора Никитича мы нашли на хуторском кладбище по камню, на котором зубилом и молотком выбито: «под камнем лежит раб Божий СидАр Фролов, умер 21 октября 1916 года». Камень простоял около ста лет и донёс до нас информацию о могиле нашего прадеда. Текст на камне читается с трудом, некоторые буквы уже осыпались. Поэтому мы с братом Иваном заказали небольшую мраморную плитку с копией текста на камне и закрепили её в бетонном растворе около камня. Умер наш прадед от сибирской язвы, видимо заразился от больных коров или волов.
Слева от могилы прадеда стоит ещё один камень со сломанной вершиной, а когда сестра Валентина обкопала его основание, мы увидели что это могила Михаила сына Сидора Никитича. На чьей стороне, белых или красных воевал Михаил не известно, но прибыл он домой с тяжёлым ранением и умер в 1919 году.
Трёх сыновей прапрадеда Никиты считаем основателями трёх линий рода Фроловых -наши прадеды.
Селивёрст Никитич имел двух дочерей и двух сыновей: Домна — 1869-1941, Мария Еремеева (детей не имела), Гурей — 1873-1930, Фёдор —1875-1930.
Сидор Никитич, дети: Прасковья — 1872-1918, Екатерина −1874-1942, Фёдор — 1890-1933, Михаил −1891-1919.
Григорий Никитич, дети: Иван — 1880-1919,Матрёна и Василиса. У сестёр детей не было.
11 двоюродных братьев и сестёр(дети Селивёрста, Сидора и Григория) —наши деды.
Назовём поимённо третье поколение.
По линии Селивёрста:
у Домны Морозовой -Агафья, Александра, Пётр, Филипп, Ирина.
Гурей, дети — Пётр, Ксения.
Фёдор, дети —Григорий, Варвара, Лазарь, Калин, Мария.
Линия Сидора:
Прасковья Белова, дети -Андрей, Фёдор, Пётр, Мария, Евдокия.
Екатерина Кирсанова: дети — Александра, Максим, Пелагея, Харитон, Евдокия, Феодосия, Лукерья.
Фёдор, дети: Василий, Николай, Григорий.
Михаил, дети: Фатей, Мария-первая, Мария-вторая.
Линия Григория Никитича:
Иван, дети: — Григорий, Екатерина, Мария, Исаак.
Троюродных братьев и сестёр 34 человека -наши отцы.
Четвёртое и последующие поколения назовём в цифрах. Наше поколение(пятое) — 76 человек. Шестое — наши дети — 103человека. Седьмое (наши внуки) — 112, и восьмое (наши правнуки) —26 человек.
От рождения прапрадеда Никиты примерно в 1830 году и до 1995-1997 годов (время сбора информации) род Фроловых увеличился более чем на 360 человек, учтены родственники не только по мужским, но и по женским линиям.
Здесь не учтены дети, умершие в младенческом возрасте, а их было не мало. Детская смертность была довольно высокой, особенно в переломные годы истории нашего государства: в периоды Первой мировой, революции и гражданской войн, коллективизации и голода 1933 года. От голода умирали и взрослые люди, в том числе и наш дед Фёдор Сидорович. Восемь человек мужчин были арестованы и высланы из хутора в 1930 и 1937 годах, семеро из них домой не возвратились, позже все реабилитированы.
Сократился рост численности нашего рода и в Великую Отечественную войну. На фронт от родов Фроловых и Харламовых было призвано 33 человека, в том числе 20 мужчин уже имели семьи, а 13 юношей не успели жениться. Не вернулись с войны 19 человек (больше половины), из них 13 женатых и 6 не женатых. После войны у возвратившихся женатых мужчин в семьях родилось семеро детей, а у семи не женатых 16 детей. Бог знает, сколько бы родилось детей у не возвратившихся 13 женатых мужчин и 6 не женатых. Фактически прервались шесть новых линий нашего рода.
Перечислим всех поимённо. Из женатых мужчин погибли:
1. Меркулов Стефан Куприянович, муж Фроловой Мари и Фёдоровны.
2. Фролов Лазарь Фёдорович
3. Фролов Василий Фёдорович
4. Иванеев Пётр Яковлевич
5. Иванеев Корней Яковлевич
6. Морозов Филипп Григорьевич, сын Домны Селивёрстовны
7. Фетисов Михей Тимофеевич, муж Марфы Петровны Морозовой
8. Морозов Иван Петрович, внук Домны Селивёрстовны
9. Харламов Николай Николаевич, муж Марии Михайловны Фроловой
10. Золотарёв Сергей Иванович, муж Евдокии Ивановны Беловой
11. Гречкин Василий Иванович, муж Ксении Гуреевны Фроловой
12. Кирсанов Харитон Стефанович
13. _______Алексей______, муж Пелагеи Стефановны Кирсановой
Ушли на фронт юношами и не вернулись:
1. Фролов Григорий Фёдорович, брат моего отца
2. Харламов Евгений Данилович, брат моей матери
3. Иванеев Стефан Иванович, внук Агафьи Ильиничны Харламовой
4. Морозов Филипп Петрович, внук Домны Селивёрстовны
5. Морозов Иван Филиппович, внук Домны Селивёрстовны
6. Кирсанов Куприян Максимович, внук Екатерины Сидоровны
Возвратились с войны из числа женатых:
1. Морозов Пётр Петрович, внук Домны Селивёрстовны
2. Фролов Григорий Фёдорович (Линия Селивёрста)
3. Фролов Калин Фёдорович, брат Григория
4. Фролов Исаак Иванович
5. Зелепукин Иван, муж Веры Даниловны Харламовой
6. Ермилов Фома Петрович, муж Таисии Яковлевны Иванеевой
7. Астахов Иван Семёнович, муж Феодосии Стефановны Кирсановой
Возвратившиеся неженатые мужчины:
1. Харламов Василий Данилович
2. Харламов Андрей Данилович
3. Фролов Николай Фёдорович
4. Белов Владимир Петрович
5. Белов Василий Петрович
6. Морозов Иван Малофеевич, муж Зинаиды Петровны Фроловой
7. Фетисов Иван Михеевич, сын Марфы Петровны Морозовой.
Для информации к размышлению нами посчитано, что у троих возвратившихся женатых мужчин после войны родилось ещё семь детей. По разным причинам не прибавились после войны семьи Ермиловых
А у возвратившихся 7 неженатых после войны родилось 16 детей. Сколько же родилось бы детей у 13 невернувшихся женатых и 6 неженатых мужчин? Один Бог знает. Фактически прервалось шесть новых семейных линий.
Уже после войны за фронтовиков вышли замуж: Матрёна Григорьевна Фролова — за Маркова Анатолия Петровича, Анна Васильевна Фролова за Слизкова Николая Андреевича, Зинаида Петровна Фролова (линия Гурея Селивёрстовича) — за Морозова Ивана Малофеевича.
Все воины, участвовавшие в войне, не занимали высоких постов, были они чернорабочими войны: солдатами, сержантами и старшинами, лейтенантами и старшими лейтенантами, то есть рядовыми, взводными, командирами батарей и так далее.
Но, воевали достойно, не посрамили чести своих родовых кланов. Кстати, власти забыли, кто были отцы и деды наших призывников. Внук раскулаченного и посаженого в тюрьму Белова Ивана Николаевича, сын «врага народа», также умершего в лагере, Белова Петра Ивановича — Белов Владимир Петрович награждён тремя боевыми орденами и медалями.
А уж сколько других орденов и медалей на своих солдатских и офицерских одеждах принесли с фронта воины Харламовы и Фроловы -пересчитать трудно.
Уже в декабре 1941 года в семьи пошли «похоронки» — извещения о смерти. Одну из первых получила наша мама Анастасия Даниловна, — «рядовой Фролов Василий Фёдорович, умер от ран в Кисловодском госпитале». Меркулов Стефан Куприянович (муж Фроловой Марии Фёдоровны) в декабре 1941 года «погиб под Смоленском». Пришла бумага на Фролова Лазаря Фёдоровича — «пропал без вести». В 1943 году восемнадцатилетним юношей погиб на Миус-фронте Фролов Григорий Фёдорович, родной брат моего отца.В 1943 году под Смоленском был тяжело ранен и скончался Харламов Евгений Данилович, родной брат нашей мамы.И так до конца войны 19 похоронок.
Что же пережили наши бабушки и мамы в это время: проводы на войну отцов, мужей, братьев, ожидание вестей с фронтов от близких людей. Со страхом и радостью ждали они почтальона, уже по выражению его лица определяли с какой вестью входит он дом. А вдруг похоронка? Что переживали они, если похоронка действительно приходила. Для женщин это была страшная трагедия. Я хорошо помню не плач, а страшный крик мамы, когда она получила извещение о смерти мужа. По своему малолетству мы ещё не понимали, что отца у нас больше нет, но глядя на маму в её горестном состоянии, мы тоже бились в истерике. Такие события врезаются в память до конца жизни.
Какие думы одолевали наших бабушек и матерей, сколько слёз они выплакали в свои вдовьи подушки?! Даже получив извещение о смерти мужа, ходили к гадалкам, надеялись, а вдруг ошибка? И гадалки, видимо, хорошо понимали ситуацию, подавали надежду. Гадание поддерживало морально, точно также как и посещение церквей, где они набирались душевных сил для продолжения жизни. Какую же силу духа нужно было иметь, чтобы пережить, выдержать всё, что свалилось на их долю! И ни одной из них не приходило в голову мысль о самоубийстве от безысходности. Теперь же, когда читаешь в газетах, что только за 1996 год в армии застрелилось 500 офицеров, а в1997 году 526 военнослужащих покончили с собой. О том, что по Ростовской области добровольно свели счёты с жизнью 886 человек из-за безработицы и нищеты, когда сообщают о самоубийствах детей приходят в голову горестные мысли: что-то сломилось в душах грамотных и образованных современников, ослабли мы духом, по сравнению с нашими мамами и бабушками.
Поистине, это великие труженицы, святые мадонны в стёганых фуфайках и плюшевых куртках, верные, любимые и любящие жёны и матери, продолжатели и хранители не только нашего, но и всего человеческого рода. Это они, наши славные прабабушки и бабушки, мамы и сёстры рожали и воспитывали нас, являлись передаточным механизмом семейных традиций, родственных связей, генных кодов наследственности. Ибо потеряв мужей, они оставались единственными хранительницами семейных очагов. Это они пожертвовали своей молодостью и здоровьем ради детей. Только нелюди могут забыть их великое подвижничество и самопожертвование во имя спасения детей и продолжения человеческого рода.
Все рисованные иконы святых дев, вместе взятые, не заменят одной простенькой фотографии любой из наших матерей или бабушек. На них нужно молиться верующим и не верующим в Бога людям. Свою святость они доказали практикой тяжелейшей жизни первой половины двадцатого столетия.
На Мамаевом Кургане в Волгограде стоит памятник Родине-Матери, есть памятник Матери с летящими навстречу журавлями — символами погибших на войне детей. Думаю, найдется ещё Ваятель для монумента «Подвигу твоему — мать», без обобщений, памятник простой русской женщине.
Женщины Фроловского и Харламовского родов выходили замуж и вместе с мужьями образовывали новые семейные линии и кланы, точно так же, как и жёны мужской половины.
В настоящее время родственников по крови у нас много, а носителей Фроловской и Харламовской фамилий всё меньше и меньше. Интересно, что женщины выходили замуж за мужчин, чьи фамилии соответствовали названиям хуторов, в которых они родились: Ермиловы, Вифлянцевы, Морозовы и так далее. Похоже, наши пращуры осваивали свободные земли Дикого поля и их фамилии закреплялись за поселениями, которые со временем превращались в хутора.
Афанасий Никитич рассказывал, что следователь всё добивался от него: «Ты Вифлянцев из хутора Вифлянцев. У тебя что, отец помещиком был?» А в хуторе Вифлянцев более сорока семей носили и носят эту же фамилию, сплошные помещики!
Отбор (или подбор?) невест и женихов соответствовал требованиям семейных традиций, христианского восприятия и его заповедей, трудолюбия, отношения к детям, верности, преданности.
Приведём несколько примеров: Ульяна Стефановна Фролова (Ясыркина), жена Фёдора Селивёрстовича, восемь первенцев умерло в младенчестве, пятеродожили до взрослого состояния. Пережила раскулачивание и арест мужа. При этом сыну Калину вручили ружьё и заставили гнать группу арестованных, в том числе и отца, в Константиновскую тюрьму. А позже носил Калин продукты отцу в тюрьму города Новочеркасска. Здесь и умер Фёдор Селивёрстович через несколько месяцев. Проводила Ульяна Стефановна на фронт зятя и трёх сыновей, на Лазаря похоронку получила, не дождалась живых сыновей, умерла в мае 1945 года, а сыновья возвратились в октябре. А уж как ждала! Незадолго до смерти станет у калитки и подолгу смотрит на дорогу, не идут ли её сыновья.
Прасковья Елисеевна Фролова (Богаева), жена Григория Фёдоровича до начала войны родилачетверых и после проводов мужа на фронт пятую Полину, а старшей Матрёне было 14 лет. Четыре года детей от голодной смерти спасала, всех сохранила. А после возвращения мужа родила дочек близнецов в 1946 году и сына Георгия в 1949 году.
Варвара Фёдоровна (Фролова) Вифлянцева жена Афанасия Никитича, пятеро детей было, муж с немцами ушёл, в армию не был призван по инвалидности, 12 лет по лагерям скитался. Семьи погибших воинов получали от государства хоть какие-то пособия, а здесь не было и этого. Старший сын Александр с 12 лет работал конюхом, был ездовым у председателя колхоза.
Ефросинья Семёновна Фролова (Луганцева) жена Исаака Ивановича мужа на фронт проводила пятеро на руках осталось. В январе 1942 года в собственном доме от взрыва немецкой гранаты трое детей погибло, в том числе и старший пятнадцатилетний Фёдор. По кусочкам детей собирали, в один гроб поместились.
Наша мама Анастасия Даниловна осталась с четырьмя детьми, о ней мы напишем ниже и подробнее.
Нужно также иметь в виду, что оставались наши семьи на оккупированной территории в течение полугода, а это отсутствие какого бы то ни было материального обеспечения и полное бесправие.
Наши мамы и бабушки заслужили, чтобы память о них навечно сохранилась у их потомков. Только неблагодарные твари могут забыть их великое подвижничество и самопожертвование во имя спасения детей и продолжения человеческого рода.О послевоенном периоде жизни наших семейных родов писатьсложно, ибо приходится рассказывать о своём поколении. Сразу после войны много работали и вели полуголодный образ жизни. По мере восстановления экономики материальное благосостояние улучшалось, процесс этот шёл довольно медленно.
Как положительную сторону, следует отметить, что дети послевоенного времени сидели за партами, семилетнее, затем среднее образование было обязательным, развернута сеть профессионально-технического образования: ремесленные училища, профессионально-технические училища, техникумы, институты.
Когда подходил возраст — женились, выходили замуж, рожали детей, определялись с жильём, кто строил сам, кто получал квартиру от государства.
Следует также отметить, что нашему поколению повезло больше, чем предшествующим — никаких общественных потрясений (войн, революций и так далее) мы не пережили, и причиной тому был мощный экономический потенциал, с не менее мощными вооружёнными силами с атомным оружием. Образовалось равновесие, паритет в вооружённых силах СССР и Запада, работала доктрина «сдерживания» с обеих сторон. Хотя гонка вооружений ослабляла экономику государства.
В этом плане любопытна история Российского государства в двадцатом веке.
Вначале века началась промышленная революция, прервалась она первой Мировой войной, перешедшей в войну гражданскую, к 1921 году экономика страны была полностью разрушена. На восстановление и развитие ушло двадцать лет тяжелейшего труда народа, но какой мощный рывок! Хотя по историческим меркам срок мизерный.
Опять война, опять разруха, восстановление, развитие. Государство превратилось во вторую промышленную державу. Кому-то не понравилось, придумали теорию «разгула застоя», и вновь началось разрушение. Мощнейшее государство, с колоссальными природными и трудовыми ресурсами, с громадным научным потенциалом, превратилось в пятнадцать политически самостоятельных, но экономически беспомощных государств.
Писатель Валентин Пикуль, анализируя начальные стадии войн России в 1905, 1914, 1941 годах, справедливо заметил, что атрибутом России, то есть её неотъемлемым свойством, является извечная неготовность к войне.
По аналогии можно назвать и второй атрибут: периодически разрушать всё, что создано предшествующими поколениями, затем восстанавливать и развивать до очередного разрушения.
При такой последовательности ни народ, ни государство никогда не будут богатыми, ибо богатеют они овеществлённым трудом предшествующих поколений, накоплением производительных сил.
Дело, видимо, не только в российских «гениях», в мирное время уничтоживших экономику на пятьдесят-шестьдесят процентов.
Думается, что беды России зависят от геополитических интересов Западных держав. Их всегда прельщали необозримые просторы России, богатейшие природные ресурсы, теперь ещё и дешёвая рабочая сила, мощный научный технический потенциал. И как только Россия экономически крепла, создавалось мощное централизованное государство — начинались войны по её ослаблению.
Но одолеть Россию войнами никому не удавалось и на её разрушение, разложение изнутри брошены колоссальные деньги, через «агентов влияния» в верхушке партии и государства цель практически достигнута.
Рассмотрим происходящее в аграрном секторе страны сегодня. Крупные коллективные хозяйства прилично по современному уровню, вооружённые технически (производственными помещениями, во многом механизированными, тракторами и комбайновым парками, автомобилями и обрабатывающими навесными орудиями, удобрениями и орошением, с первичной переработкой произведённой продукции, электрификацией и специалистами сельского хозяйства и так далее) — практически разрушены.
Отметим и положительные моменты: за работниками сельхозпредприятий закрепили земельные наделы, соединили в одном лице хозяина и работника, не устанавливается государственных планов на сдачу сельхозпродукции. Казалось бы — всё хорошо, действия государства правильны, трудись крестьянин на себя, корми народ, богатей, а не получается; в сельскохозяйственном производстве произошёл полный обвал. Ибо забыли о не менее важной составляющей в сельскохозяйственном производстве — энерговооружённости крестьянского труда.
Развалив крупные коллективные хозяйства, управители России определили, практически, единственное направление жизни крестьянства России — к фермерству!
Направление указано, но и только. Государство отвернулось от своего кормильца и предоставило крестьянину решать свои проблемы по принципу: «спасение утопающих, дело рук самих утопающих».
Слепо переносить фермерство с Запада в Россию — глупость и идиотизм.
Во-первых потому, что в США более благоприятные климатические условия, по мнению специалистов, они лучше российских в два с половиной раза.
Во-вторых, сравнивать энерговооружённость американского и сегодняшнего российского фермера, просто смешно.
В третьих, «за бугром», фермерам оказывается высокая стабильнаяфинансовая поддержка со стороны местных и федеральных органов власти. В
1996 году дотации в расчёте на один гектар земли составили: в США-69$, в Канаде — 83$, в странах ЕС — 943$, в Швейцарии — 4214$, а в России аж 6$, и это при наших климатических условиях! Простой расчёт, сравнимся с Америкой 69×2,5 (климатические условия) х 151,7 миллионов гектаров находящихся сегодня в обработке и получим цифру в 26,1 миллиардов долларов! Но американский фермер вкладывает ещё и свои кровные, дотации ему подспорье. А что может вложить российский голопузый «фермер»? На современном этапе без государства он вообще существовать не может.
Можно привести и другое сравнение: в Англии аграрному сектору выделяется 27,2 процента валового внутреннего продукта (ВВП), в Норвегии — 32,5 процента, а в России в 1997 году выделено менее одного процента ВВП. При этом в доходной части российского бюджета аграрный сектор занимает двадцать процентов! А.Е.Гайдар назвал аграрный сектор «черной дырой», якобы поглощающей государственные ресурсы. Вот вам и вся грамотность «выдающегося» экономиста современной России, постоянно чмокающего из «телеящика».
А как сами американцы оценивают фермерство? Известный в США специалист в области сельскохозяйственного производства Д.Кристал пишет: «Фермерство в США родилось двести лет назад и скончалось от старости. Америку кормит не фермер, а крупноземельный кооператив». Мы же делаем наоборот, разгоняем крупноземельные кооперативы и внедряем «скончавшееся от старости» фермерство.
И ещё примеры относящиеся к энерговооружённости крестьянского труда. В свои лучшие годы завод «Ростсельмаш» поставлял на поля СССР до восьмидесяти пяти тысяч комбайнов в год, в 1996 году производство комбайнов сократилось до одной тысячи шестьсот штук в год. Возможно восемьдесят пять тысяч уже не нужно, но в Ростовской области в доперестроечные времена на уборке зерновых работало двадцать тысяч комбайнов, в 1997 году — лишь пять тысяч и по мнению экспертов в стране собрано лишь сорок процентов урожая, ссылаются на дождливую погоду, но дело видимо не только в ней. Для дождливой погоды нужно ещё больше комбайнов.
Таганрогский комбайновый вообще перепрофилировали на сборку южно-корейских автомобилей, это уже «отверточный завод». На «Ростсельмаше» сокращено тридцать тысяч рабочих, на таганрогском рабочий класс с четырнадцати с половиной тысяч сократили до шести тысяч. Зато в Южной Корее возросло число рабочих мест.
Складывается впечатление, что государство не намерено заниматься техническим оснащением собственных кормильцев.
Катастрофичен для земледельца и установившийся диспаритет цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию. Только два примера. Чтобы купить трактор Т-4 (Челябинского завода) в доперестроечные времена, нужно было продать десять голов крупного рогатого скота, сейчас — сто восемьдесят!
Самый дешевый в мире комбайн «Дон», стоит девяносто тысяч долларов, Американский «Джон Дир» — двести две тысячи, Канадский «Вестерн» — сто семьдесят тысяч долларов. Из них самый производительный «Дон», но какой фермер его купит? Даже если вскладчину на десятерых, то по девять тысяч долларов. Таких денег у фермеров (российских) нет, и в ближайшее десятилетие не будет.
Наши магазины завалены низкосортной зарубежной продукцией, Россия превратилась в продуктовую свалку запада. Мы обеспечиваем работой зарубежного производителя продуктов питания, развиваем «их» производство, обеспечиваем работой и прибылью, помогаем расширить производство.
Свои же поля зарастают сорняками, механизированные животноводческие комплексы разорены. Существовала система «Птицепром» по производству яиц и птичьего мяса. В Ростовской области ни одна птицефабрика не работает.
Дело дошло до того, что производство в России любого вида сельскохозяйственной продукции — убыточно!
И в этой обстановке предлагается свободная купля-продажа земли, при этом единственным аргументом «за», называют отсутствие права у земледельца получать кредит банка под залог земли. Аргумент слабый, при несвоевременном возврате кредита, крестьянин землю теряет.
Наверняка в правительстве есть аналитики, и наверняка это неглупые люди, прежде чем принимать решения должен же быть анализ фактического положения дел в аграрном секторе. Но такого, именно правительственного анализа в средствах массовой информации опубликовано не было. Попробуем сделать анализ глазами и мозгами простого российского обывателя.
1. Решать вопрос о купле-продаже земли правомерно в стабильном обществе, когда устоялась законодательная система, когда законы неукоснительно исполняются.
2. Крестьяне уже получили в виде паев землю в собственность. Нужно начинать работать на своей земле, а работать нечем, крестьянин технически беспомощен и не имеет финансов для приобретения всей необходимой инфраструктуры. Единственный источник финансирования — кредит в банке под баснословный процент. Вспомним НЭП, земли в собственности не было
а какой рост производства! Дело видимо не в том, в чьей собственности земля, а в создании благоприятных условий для тех, кто на ней работает.
3. По публикациям статистиков, на селе сегодня средний возраст механизатора составляет пятьдесят восемь лет, доярки — пятьдесят пять. Средняя продолжительность жизни в России — пятьдесят восемь лет (на 1997 год). Ещё при советской власти наблюдался массовый отток молодежи из села, но тогда недостаток рабочей силы в значительной мере компенсировался повышением производительности труда оставшихся в деревне работников, за счёт прогрессирующего увеличения энерговооружённости, за счёт более мощных тракторов и так далее. За последние шесть-семь лет идет уже не отток, а побег молодежи из села, делать там нечего: ни техники, ни горючего, ни финансов, ни зарплаты в течение двух-трёх лет.
4. По опубликованным данным социологов, среди экономически активного населения в деревне до тридцати трёх процентов людей страдающих от алкоголизма.
5. помянутый выше диспаритет цен, когда производство любого вида сельскохозяйственной продукции для производителя убыточно.
6. Отсутствие государственных субсидий (дотаций) в сельскохозяйственное производство, сам фермер или коллектив на ноги не встанет. Вспомним ещё, что в 1992 году государство ликвидировало и скромные сбережения крестьян, и не только у них.
Думаю, что приведённых выше аргументов достаточно, хотя их можно продолжать до бесконечности. Дадим ещё пару цитат: американский публицист и экономист Г.Джордж ещё сто лет назад писал: «Отнимите у человека или народа деньги, товары, скот и ваш грабеж окончится вместе с вашим уходом. Но отнимите у народа землю, и ваш грабеж будет продолжаться вечно».
В 1996 году в Парламентском центре в Москве на научной конференции по земельным проблемам английский учёный и одновременно фермер Д.Пикард не советовал россиянам торговать землей. Эта мера, по его мнению, отбросит Россию далеко назад, окончательно разрушит сельское хозяйство. «Но если вы на самом деле станете торговать землей, то я, — заявил Д.Пикард, тоже куплю участок и заставлю вас работать на меня, я стану вашим эксплуататором ».
Мы уже не напоминаем о пророках в своём Отечестве. Л.Н.Толстой был категорическим противником торговли землей в России. Напомним лишь, что в царской России в 1905 году сорок процентов пахотных земель принадлежало государству, тринадцать с половиной дворянству, 6,2% -крестьянам. Сословные же общины (крестьяне, казаки, монахи и так далее) не имели права частной собственности на землю, используемые ими общинные угодья не подлежали купле-продаже.
И в США в настоящее время более пятидесяти процентов земли находится в государственной собственности.
В свободной купле-продаже земли в России нет объективной необходимости. Причины здесь прозаичнее и проще. Экономика государства «на боку», падение производства на пятьдесят-шестьдесят процентов это подтверждает, прибыли нет. Откуда взять средства для выплаты пенсий, зарплаты бюджетникам, на содержание армии, государственного аппарата? Да мало ли расходов у государства, в том числе и на дотации в сельское хозяйство. Жили некоторое время за счёт иностранных кредитов — источник иссяк, не могут другие государства долго содержать, бездельничающий не по своей воле народ.
Начали продавать промышленные гиганты и за счёт выручки платить зарплату и пенсии, теперь дошла очередь до природных ресурсов: идет распродажа газовых, нефтяных, золотоносных и так далее месторождений. Если не запустить в работу экономику государства, цепочка распродаж будет бесконечной — за землей пойдут реки, озера, моря, воздушное пространство?!
Кто же будет продавать землю в сложившейся обстановке? Продавать будут те, кому сейчас передали землю в виде паев, и у которых нет финансов и техники для обработки: прежде всего пожилые люди, у них нет перспективы, жизнь коротка, кушать, отапливать жилье, одеваться и обуваться нужно сегодня, будущее их мало волнует. Продавать будет молодежь, сбежавшая из деревни, продавать будут алкоголики — ваучеры они променяли на «жидкую валюту», променяют и землю.
А кто будет покупать? Догадаться нетрудно, только не крестьяне, которые «и разуты, и раздеты». Даже новоявленные российские фермеры переживают сегодня трагедию, разоряются тысячами, в 1990-91 годах девятьсот семьдесят девять обанкротившихся фермеров покончили жизнь самоубийством. Это же много и страшно! Но кого это волнует? А примерно девяносто процентов оставшихся фермеров перешли на натуральное хозяйство.
Потому и возникает вопрос, а нужно ли было громить крупные коллективные хозяйства? Они имели всю необходимую инфраструктуру для плодотворного труда при одном очень серьёзном недостатке, результат труда- произведенный ими продукт им не принадлежал.
Не проще ли было исправить этот недостаток, не производя погрома? Но что случилось, то случилось, хотя ответить за обвал в аграрном секторе страны виновные должны.
И в США в настоящее время более пятидесяти процентов земли находится в государственной собственности.
Есть ли выход? Возможно ли в России сохранение продовольственной независимости? Выход, конечно, есть, но нужно ещё желание, политическая воля, забота и помощь государства собственному кормильцу. Крестьяне России работать не разучились, во главе угла должна стоять задача технического обеспечения крестьянского труда. Это забота правителей. Так или иначе, но они вынуждены будут отдать аграрному сектору страны хотя
бы двадцать пять-тридцать процентов ВВП и эти средства, вместе с дотациями (хоть и небольшими) сконцентрировать на заводах производящих технику для сельского хозяйства, не распылять их на помощь отдельным фермерам или остаткам коллективных хозяйств. Затем технику передавать работающим крестьянским хозяйствам бесплатно или в длительную аренду.
Предоставить работающим крестьянским хозяйствам льготные кредиты и не под залог земли, а под урожай.
Ликвидировать диспаритет цен, чтобы у крестьян оставалась часть финансовых накоплений для расширенного воспроизводства.
Расшифровывать эти самые необходимые меры нет необходимости, крестьяне наши уже достаточно хорошо разбираются в аграрной экономике.
Крестьянам нужно предоставить самые необходимые условия для работы, а не морочить им головы спорами о купле-продаже земли. Земля — предмет труда, а не объект для спекуляции.
Сегодня же крестьян грабят потому, что государство не находит других источников финансовых поступлений.
Поправив дела в аграрном секторе, можно «вытаскивать» и другие отрасли экономики.
Отметим ещё несколько важных, на наш взгляд моментов. Средства массовой информации вдалбливают в умы людей мнение о том, что в советское время земля была ничейной, а в колхозах крестьяне разучились, разленились работать. Кто же тогда кормил Россию? Статистика говорит об обратном. Сравним потребление продуктов питания на душу населения в 1913 году (первая цифра) и в 1977 году (вторая цифра). Берём 1913 год, потому что он был самым «сытным» в царской России: мясо — 29 и 55кг, молока −154 и 315 кг, яиц 48 и 202 шт., рыбы — 6,7 и 18,5 кг, сахара — 8,1 и 40,4 кг, овощей −40 и 87 кг. Производство зерна на душу населения в 1977 году составляло в США −1000 кг, в Канаде — 800 кг, Аргентине 1200 кг, в России — 930 кг.
Шумят средства массовой информации о том, что в дореволюционной России было изобилие продовольствия и, что его излишками кормилось пол Европы. Действительно здесь только то, что Россия поставляла продукты в зарубежные страны. У царского министра финансов даже был лозунг: «не доедим сами, но вывезем».
Обратимся к статистике. Голод периодически уносил миллионы человеческих жизней. В 1891 году голод охватил сорок миллионов человек, и два миллиона из них умерли от недоедания. В 1900-1903 годах от голода умерло три миллиона человек, в 1911 году — два миллиона человек. Вывоз продовольствия в другие страны ещё не доказательство процветания государства. Сегодня из России вывозится огромное количество нефти, газа, леса, алюминия, золота, алмазов и другого стратегического сырья, а экономический потенциал государства с каждым годом становится всё ущербнее и слабее.
Опубликованы любопытные данные, приведённые на Конгрессе работников науки, техники и культуры, состоявшемся 7 февраля 1998 года в Санкт-Петербурге. «На каждого жителя нашей страны приходится 11,7 условной единицы ресурсов, на жителя США — две единицы, на жителя Западной Европы — 0,67 единицы, а на жителя так называемых третьих стран — 0,58 единицы. Это значит, что «каждый из нас в шесть раз богаче американца, в 17,5 раз богаче любого европейца!».
Но как мы используем наши ресурсы. «В среднем каждый житель России использовал в 1997 году принадлежащие ему ресурсы на одиннадцать процентов, европеец на триста девяносто восемь процентов, американец на четыреста процентов. Подняв использование ресурсов хотя бы до пятидесяти процентов, мы можем, по меньшей мере, бюджет утроить».
Председатель Комитета по конверсии Госдумы, профессор Г.Костин, на конгрессе привел такие сравнительные цифры: «На 1998 год утверждён бюджет, составляющий 10,2% от бюджета РСФСР в 1990 году и 4% бюджета США». Приехали?!
В настоящее время много хвалебных публикаций по столыпинской (1906-1911 гг.) реформе. Согласимся — Столыпин был патриотом России, хотел видеть её богатой. Реформы Столыпина нужно анализировать без пристрастия, объективно и делать правильные выводы.
Главный вопрос — в каких масштабах была разрушена крестьянская община? По данным Вольного экономического общества из общины вышло два миллиона семей, то есть около десяти процентов.
Второй вопрос — кто купил землю? Через Крестьянский банк общинами было куплено 3,06 миллионов десятин, товариществами (кооперативами) −10 миллионов десятин, частными хозяевами — 3,68 миллионов десятин. (Десятина — чуть больше гектара). В 1911-1915 годах посевных площадей было 85 миллионов десятин, частнику удалось продать только 18,1%. Переселенцы Сибири стали опять объединятся в общины и сам Столыпин, посетив те места, признал, что это правильно.
Газеты того времени писали, что землю покупают в основном безземельные («несеющие») — «те деревенские богатеи, которые до того времени не вели собственного сельского хозяйства и занимались торговлей или мелким ростовщичеством».
В 1911 году газета «Речь» писала: «добрая половина крестьянских посевных земель находится в руках городских кулаков, скупивших до тридцати и более наделов». В Ставропольской губернии земля скупалась «торговцами и другими лицами не крестьянского звания. Сплошь и рядом землеустроитель вынужден отводить участки посторонним в размере сто, двести, триста и более десятин».
А ведь закон запрещал продавать более шести наделов в одни руки (средний надел семь десятин), то есть более сорока двух десятин. Тогда
демократии ещё не было, а коррупция была всегда. Что же можно ожидать от сегодняшних коррупционеров?
Третий вопрос — зачем скупали землю? Часть для спекуляции, часть -для организации ферм с наёмным трудом. Аренда была кабальной — за отработки (бесплатный труд) или «исполу» (за половину урожая). Иными словами, переход земельных наделов в аренду означал обогащение сельских паразитов — рантье за счёт регресса хозяйства и страданий крестьян.
В процессе капитализации деревни, насильственного разрушения общины шло резкое расслоение крестьянства на богатеев и сельских пролетариев, вынужденных порой за бесценок продавать свои наделы. Из двух миллионов крестьян, выделившихся из общины, один миллион двести тысяч продали свою землю. В результате шло накопление «горючего материала», который «рванул» в 1917 году.
При Столыпине большинство крестьян после нового года жили без хлеба и мяса. Если в 1901-1910 годах было охвачено голодом от девятнадцати до сорока девяти губерний, то в 1911-1912 годах уже шестьдесят. В 1911 году полковник генштаба докладывал по инстанции, что около сорока процентов новобранцев впервые пробовали мясо, только придя в армию.
Главное, что не произошло заметного шага в улучшении техники и организации земледелия, об энерговооружённости крестьянского труда мало заботились.
Положительные стороны реформы: она способствовала распашке целины в Сибири и Казахстане.
Площади посевов выросли за годы реформы на десять с половиной миллионов десятин, (на 14%). Производство за 1911-1915 годы по сравнению с 1901-1905 годами выросло: пшеницы на 12%, ржи на 7,4%, овса на 6,6%, ячменя на 33,7%.
Но главный признак интенсивного хозяйства — рост животноводства («перегон зерна и кормов в мясо»). Вывод статистики: «По всем без исключения видам скота наблюдается (в 1905-1914 годах) сокращение в расчёте на сто жителей населения. С наступление кризиса трёхполья не хватает кормовых средств на содержание скота», то есть реформа переориентировала часть земли на товарный хлеб (на экспорт), но при этом нарушился баланс земледелия и животноводства.
Следует отметить также роль Земельного банка того времени. Изъятие земли у тех трудовых крестьянских хозяйств, которые вышли из общины и прикупили надел или два, происходило просто. Вот вывод учёных: «Продавая земельные участки по невероятно вздутой цене, и в то же время беспощадно взыскивая платежи, банк, в конце концов, приводил к разорению своих наименее имущих и состоятельных покупателей, и последние нередко или оказывались вынужденными добровольно продавать свои участки иоставаться совсем без земли, или насильственно удалялись, „сгонялись“ самим банком за неисправный взнос платежей».
Банк покупал землю в среднем по сорок пять рублей за десятину, а продавал из своего имения по сто пятнадцать — сто двадцать пять рублей, а землю помещиков ещё дороже.
Вывод напрашивается следующий. Реформа Столыпина не дала заметного общественного и экономического эффекта. Кооперация крестьян обещала дать значительно больше, чем классовое расслоение и капиталистическое ведение хозяйства.
Реформа не создала таких условий, чтобы процесс пошёл сам, по нарастающей, чтобы он втягивал в себя крестьянство.
Крестьяне реформу не восприняли, хоть и не организованно, но сопротивлялись, достаточно напомнить, что все восемьсот семьдесят девять столыпинских землеустроителей были убиты. В результате покушения погиб и сам Столыпин.
Можно с уверенностью сказать, что реформа Столыпина и привела к революции 1917 года, когда появилась «организующая и направляющая» сила в виде партии большевиков, а нищих было сверх меры.
Не повторяется ли всё снова? Создавая на русских полях фермеров по американскому образцу и вводя куплю-продажу земли, не создают ли управители России миллионы нищих бунтарей? Дело за партией?!
На фоне этих бурных экономических и политических событий 20-го века в нашем государстве протекала жизнь наших семейных родов. Так или иначе мы вынуждены увязывать их жизнь с этими событиями, с политикой государства, с теми рамками, ограничениями и свободами, которые наше государство предоставляло.
