Как жаль, что рабочие и поставщики материалов, имевшие несчастье быть кредиторами Гаусмана, не обещали за находку исчезнувшего было Гаусмана денежного вознаграждения.
Гаусман мог заработать и расплатиться с долгами.
Гаусман нашелся и объявляет об этом по шлюзовой линии в «Приазовском Крае». <sic!>
— «Я никуда скрываться не думаю и никогда не скрывался, а нахожусь в настоящее время при погрузке заготовленных мною для нужд казны каменных материалов на реке Северный <sic!> Донец».
Охотно верим, но почему же он об этом не поставил в известность родных и знакомых в станице Константиновской и Ростове:
— Будут кредиторы являться, так скажите им, что я уехал туда-то и буду обратно тогда-то.
Почему нужно из погрузки заготовленных для казны материалов делать секрет?
Ведь на Северном <sic!> Донце казне будет сдаваться и грузиться камень, а не поддельные кредитные билеты.
Может быть, г. Гаусман заботился о моционе кредиторов, когда скрывал от них свое местопребывание. <sic!> Так, насколько нам известно, кредиторы г. Гаусмана настолько изощрились в погоне за получением долгов, что в моционе не нуждаются. Наоборот, кредиторы готовы в любой момент перейти к оседлому образу жизни от кочевого по вокзалам, пристаням и «Асториям» в ожидании Гаусмана.
Если же, наконец, у г. Гаусмана нет родных и знакомых ни в
станице Константиновской, ни в Ростове на Дону — мог оставить свой новый адрес в управлении по шлюзованию Дона, где он — не в
поле обсевок, а человек, заведующий всеми шлюзовыми каменными предприятиями, разве что за исключением одной каменной болезни.
Касаясь расчета <sic!> с рабочими в своем письме, Гаусман пишет:
— «Рабочие мною разсчитываются <sic!> по мере выяснения количества их заработка, при чем <sic!> в первой половине сентября полагаю все это закончить».
В этом[,] очевидно[,] и кроется тайна ненормальных отношений Гаусмана и его рабочих.
Желудок у рабочих требует пищи, а Гаусман не выясняет количества заработка рабочих.
Рабочий идет мимо хлебной лавки и хотел бы покушать, но, если он верит Гаусману, он властно запрещает ворчать желудку:
— Перестань до выяснения моего заработка. В сентябре покушаешь!
Рабочие привыкли кушать по мере появления аппетита, а Гаусман привык платить по мере выяснения заработка.
Латыши, привезенные Гаусманом на работы, ушли от него, предоставив суду выяснять их заработок.
Очевидно, полагали, что без суда им[,] может[,] и ничего не «выяснится».
— «К тому же времени выяснятся и все мои расчеты <sic!> с управлением работ по шлюзованию Дона», — пишет в следующих строках письма Гаусман.
— То-есть <sic!> в средине <sic!> октября. То-есть <sic!> осенью.
Осенью — когда вообще, цыплят считают. И шлюзовых в том числе.
Здесь нужно отметить одну существенную разницу между выяснением заработка рабочих, производимым Гаусманом[,] и выяснением расчетов <sic!> с Гаусманом управления по шлюзованию Дона.
Гаусман плптит по мере выяснения. Гаусману платили до выяснения его работ.
Ему было выдано 176 тысяч авансом, когда не было выяснено, следует-ли <sic!> ему выдавать эти деньги.
Не было выяснено, поставил-ли <sic!> он нужное количество камня и кем выставленный камень выработан: рабочими Гаусмана или пленными — рабочими самого же управления шлюзами.
Но авансом дадено было, несмотря на слухи, что Гаусман
загребает жар синенькими, красненькими и радужными чужими руками, несмотря на сомнения, что каштаны из угля <sic!> добывали
для Гаусмана не одни его рабочие, но и пленные.
Но этот вопрос оставили до осени, если Гаусман обещает осенью выяснить свои расчеты <sic!> с управлением по шлюзованию Дона.
Осенью — так осенью. Не будем нарушать традиций по учету цыплят и примем осень.
Любопытны строки Гаусмана:
— «Скандальные разоблачения», о которых говорится в заметке (Гаусман имеет в виду заметку о его бегстве, напечатанную несколько дней назад в «Приазовском Крае»), также отсутствуют, а произведенная газетными статьями шумиха, <sic!> сыграла в руку заинтересованным лицам«.
Владимир Сократович Гаусман воскрешает анекдот о том рассеянном мужичке, который не заметил:
— Борода-то была, а вот голова-то не помню.
И «голова-то была», Владимир Сократович, и большая.
Газетные разоблачения отмечали частые визиты подрядчика Гаусмана за авансами. Визиты были чаще, чем воздвигались штабели камня в каменоломнях.
Отмечалась продажа управлению шлюзами подрядчиком Гаусманом дачи учительницы Цепковой за девять тысяч рублей через короткий промежуток времени после того, как она купила ее за тысячу восемьсот рублей у казачек Ивановых, мечтавших о шестистах рублях за свою дачку на глухом хуторе.
Отмечалось, что договор, заключенный между подрядчиком Гаусманом и инженером Водарским[,] не договор, а одна мнительность.
Ветер дунул — он погас. Или подрядчик исчез в сияньи голубого дня.
Хорошо, если инженер Водарский сможет добавить:
— И так запел он, улетая, как бы смеялся надо мной.
Если разоблачения, указывающие на конкретные факты из деятельности подрядчика, только шумиха, ее можно прекратить и рассеять:
Солидными разоблачениями и серьезными прошениями прокурору окружного суда.
Гаусман вздыхает: <sic!>
— Шумиха сыграла в руку заинтересованным лицам.
Туманная фраза.
Вильгельм Гогенцоллерн получил несколько статей о Гаусмане и перебросил свои армии с западного фронта на наш?
Алжирский бей, почесав шишку под носом, предложил себя вместо Гаусмана инженеру Юргевичу?
Субмарины шлюзового флота вышли из-под воды и нанялись в каменотесы ради конкуренции Гаусману?
Кто эти заинтересованные лица, которым в руку газетные разоблачения?
По нашему мнению[,] заинтересованные лица только:
— Министерство путей сообщения <sic!>
— И общественное мнение.
Если им в руку — мы с нетерпением ждем сентября.
<= «Утро Юга», 1915, № 218 (19.08.), с. 2>
