Муж Яков Семёнович Иванеев (1875-1920). Якова Семёновича и Даниила Ильича, похоже, связывали не только родственные, но и дружеские отношения. Воевали они в германскую и гражданскую войны, вместе.
Таисия Яковлевна (Иванеева) Ермилова (1910-1998) подарила мне две фотографии: «Раз собираешь — бери». Жила она в Новошахтинске, обладала хорошей памятью, и хотя шёл ей уже восемьдесят седьмой год, рассматривала фотографии без очков, ещё бодрая (с учётом возраста), весёлая бабуля. Когда я стал записывать её рассказ, она спросила с юмором: «Ты куда меня записываешь, в церкву или в партию? Записывай меня в церкву».
На первой фотографии Яков Семёнович и Даниил Ильич, фотографировались зимой, должно быть уходя на германскую войну, ибо по возрасту служить вместе действительную службу они не могли, Яков Семёнович старше деда Даниила на шесть лет.
Дедунька наш выглядит ещё юношей, хотя было ему в то время года тридцать четыре, а Яков Семёнович с бородой и выглядит постарше, оба в шубах, папахах, с башлыком, Яков Семёнович даже в валенках.
На обратной стороне фотографии надпись, сделанная рукой Якова Семёновича. Из-за долголетия всё прочитать уже невозможно, удалось разобрать следующее: «Дорогие деточки! Это будет вам на память, которая для ... ясных ваших глаз. Дети! Помните отца своего и почитайте матерь свою.Да будет долголетие на земле. Отец. Во веки веков... бря 10 часов».
Жаль,дату не прочесть.
Судя по почерку и ошибкам в тексте, Яков Семёнович не обладал большой грамотностью, да и правая его рука, хорошо пропечатанная на фотографии, подтверждает не писарскую профессию деда Якова.
На второй, более крупной фотографии, сделанной в Новочеркасске -тринадцать казаков. Даты тоже нет, но можно предположить, что фотографировались они в сентябре 1917 года, возвращаясь с фронта. Все с усами, семеро с бородами. В середине с бородой и усами, с двумя медалями и Георгиевским крестом, вахмистр Харламов Даниил Ильич, слева от него, с медалью — Иванеев Яков Семенович. В верхнем ряду, крайний слева с бутафорским наганом — Ермилов Пётр Куприянович.
Ермилов и Иванеев погибли в 1920 году, после смерти станут сватами: Фома Петрович Ермилов женится через восемь лет на Таисии Яковлевне Иванеевой.
Фамилии других казаков установить не удалось. Белянские бабушки, которым мы показывали фотографию, предположили, что сидит крайним справа, Михаил Сидорович Фролов, но это не точно.
Агафья Ильинична осталась вдовой в сорок пять лет, было у неё семеро детей, старшие сыновья были уже взрослымиИвану Яковлевичу- 21 год, Корнею — 20 лет,подросткиНадежда— 13лет, Прасковья — 12 лет, Таисия — 10 лет, Петр — 8 лет, Афанасий- один год.
В хозяйстве Агафьи Ильиничны была пара быков и лошадь, одна корова.
Росли дети, женились, выходили замуж. Первым женили Ивана, выдали замуж Прасковью, женили Корнея, вышла замуж Надежда, а в 1928 году и Таисиья Яковлевна. Такую последовательность назвала нам бабушка Тая. Уже в Новошахтинске женили Петра и Афанасия.
«Грамотных то у нас было двое: Иван — учительствовал в хуторе Белянском и Афанасий — учился на товароведа».
Размеренную, спокойную жизнь семьи нарушила коллективизация. Первой уехала в Новошахтинск Прасковья Яковлевна с семьей, через год — в 1930 году, к ним приехала Таисия Яковлевна с мужем Фомой Петровичем. Потом братья и сестры Иванеевы приезжали к Ермиловым — по мере трудоустройства и решения квартирного вопроса (больше строили сами) — отделялись на самостоятельное жительство.
Последней уехала из хутора Агафья Ильинична с самым младшим Афанасием. Жила то у одной, то у второй дочери, внуков смотрела, помогала, чем могла. А в конце жизни попросила зятя Фому Петровича: «Построй мне маленькую хатёнку у себя во дворе, одна жить буду, чтобы никому не мешать».
Осенью состоялся этот разговор, а зимой 1948 или 1949 года умерла Агафья Ильинична, похоронена на кладбище в Новошахтинске. Родственники вспоминают, был февраль и очень много снега, бабушку на кладбище на санях везли.
Таисия Яковлевна сказала: «Мать наша семьдесят два года прожила». Пётр и Корней Яковлевичи Иванеевы погибли в Великую Отечественную войну.
Сыны Корнея: Павел и Яков — умерли от инфаркта, вначале Павел, а когда собрались за столом на сорок дней, умер и Яков.
У Павла осталось трое детей (двое — близнецы), а у Якова — двое.
Афанасий Яковлевич умер в Ставрополе в 1991 году. Когда Афанасий вернулся с войны, познакомила брата Таисия Яковлевна со своей подругой Анной, у неё сынишка был. Потом приёмный сын «подрезал какого-то солдата», отсидел в тюрьме пятнадцать лет, вернулся, женился, двоих детей нажил.
Муж Таисии Яковлевны, Фома Петрович Ермилов (1910-1986), женился в 1928 году. Сходилась молодежь на вечеринки, пели, танцевали. Фома высокий был (в военном билете его рост 181 см, размер обуви — 45), сядет на лавку, ноги длинные, девчата спотыкаются и, естественно, ругают Фому. А Таисия Яковлевна, зацепившись за ногу Фомы, рассмеялась. «О, это моя», — заявил Фома Петрович. «Он меня за характер выбрал», теперь бы сказали за оптимизм. И выбрал надолго, золотую свадьбу сыграли, вместе прожили пятьдесят шесть лет.
В 1933 году Фома Петрович поставлен на воинский учет, в январе 1942 года призван на войну, работал шахтером, «в начале войны на брони сидел». Воевал в девяносто четвертой артбригаде — орудийный мастер, с 13 июля 1943 года по 9 мая 1945 года непосредственно участвовал в боевых действиях, сержант, в 1941 году награжден орденом «Красной звезды», 23 августа 1943 года был ранен. Таисия Яковлевна вспомнила, что в это время приснился ей сон: в их жилище стена отошла. Говорю своим детям, наверное, погиб наш отец. Пошла к бабушке-гадалке, нет, сказала толковательница снов, он только ранен.
После возвращения с фронта, Фома Петрович работал на шахте, и на земле и под землёй, в общей сложности сорок лет.
Вторично мы (Галя и Саша Старичковы, Мария Калиновна) посетили бабу Таю 14 июля 1997 года. Живёт одна, дочь Лина приходит, помогает по хозяйству. И на восемьдесят восьмом году жизни Таисия Яковлевна не теряет оптимизма. Когда прощались — пожелали ей здоровья и долгих лет жизни, она ответила: «Вам долгих лет жизни, а мне помирать надо, вот до осени доживу и помру», а ужу калитки всё повторяла: долгие лета, долгие лета.
На вопрос, что её поддерживает в жизни, ответила: «С десяти лет Богу молюсь, ещё в детстве монастырь посещала, да теперь вот третий год в церкву не хожу, иногда меня туда возят».
