Павлов Стефан Григорьевич, 1927 г. рождения 24 апреля, х. Вислый, Семикаракорского района. Отец — Григорий Семенович, 1906 г. рождения, х. Павлов. Григорий пристал в приймы в х. Вислый. Мать — Павлова (Карпова) Марфа Васильевна, 1907 г. рождения, х. Вислый.
Григорий Семенович имел землю, закупал молодняк скота, выращивал и гнал своим ходом на ростовскую бойню. Скот сопровождали три крытые телеги, так как на дорогах было неспокойно.
Началась коллективизация на Дону и первый колхоз, образованный в х. Вислом назывался «Труд и знание», первым председателем колхоза стал Куркин....., который работал до Великой Отечественной войны.
В 1937году Стефану исполнилось 10 лет. Хутор по размерам был меньше, чем сегодня. Ему тесть, бывший казак царской армии, участник войны в Маньжурии, воевавший под командованием Куропаткина, рассказывал, что сидя в окопах, казаки поели всех своих лошадей, так как лошади поели весь подножный корм и должны были сдыхать от голода. Казаки болели дизентерией.
До войны в колхозе была большая конеферма, за прудом, где сейчас бригада стоит. Там выращивали лошадей для РККА. Там стояли конюшни с племенными жеребцами и кобылами. Руководителем конефермы был Авилов, ходил всегда в белых галифе, белой рубахе под ремень и с портфелем. Стефан дружил и сидел за одной партой с сыном Авилова — Колькой, который был так же 1927 года рождения. Авиловы жили побогаче, Стефан часто ел у них суп, хорошо подслащенную кашу, а в 1937 году Авилов отец оказался «враг народа». Когда Авилов уходил на работу, Стефана всегда сажали за стол покушать вместе с Николаем. Однажды летом Стефан пришел к Николаю домой, его мать плачет — отца и мужа арестовали.
Начинается Великая Отечественная война, Стефану 14 лет. 2 августа 1941 года отца — Григория Семеновича забирают на фронт. Перед оккупацией весь колхозный хлеб разделили среди хуторян. Стефан получил от матери хорошей порки, так как все везли домой зерно, а Стефан с младшим братом с брошенной полуторки пытались выкатить мотоцикл с люлькой. Хозяев нет, и мальчишки хотели технику забрать себе, катили домой, а взрослый обманул, забрал себе. Мать отпорола, все хлеб домой несут, а они железками балуются. Пошли за зерном, а тачки нет, но дети 4 мешка зерна доставили домой.
Летом 1942года начало немецкой оккупации, но Стефан долго не видел немцев, как и в х.Мечетном, их не было. Якобы немцы были в Семикаракорах. Дети стали более самостоятельны, отцы на фронте. Начали мальчишки ловить лошадей, коров в лугу. Оружия было мало, в основном брички, бухты провода телефонного. Если ехать на Мечетной, по старой дороге, справа от дороги 25-30 метров и 600м от хутора Вислого, стояла ветряная мельница. Стефан Григорьевич помнит только одну мельницу в хуторе, фамилию владельца не помнит, но сын владельца мельницы при немцах появлялся.
У мамы Стефана Григорьевича — Карповой Марфы Васильевны был двоюродный брат Иван Павлович Фоминичев ( потом на их подворье и в флигеле жил Петро Коноваленко), его репрессировали. Так как нашел немецкую листовку, чтобы сдаваться в плен и не сдал куда следует, потому что бумага была в дефиците. На следствии Иван Павловича били, но он вину не признал, впоследствии отбыл 10 лет на Севере, где добывают медь. Там и создал семью. Других Фоминичевых, Стефан Григорьевич не помнит.
31 декабря 1942 года к Павловым поставили 4 немцев на квартиру. Был вечер, в хате холодина, есть не чего. Трое немцев были молодые, а один лет 45-47. Отправил он молодых с котелком на кухню, получать праздничный ужин, автоматы остались у печки в зале. «Старший подозвал меня, у нас в комнате стоял столик и 4 стула, печь не топлена. Спросил где отец, ответил. что на фронте. Немец сказал, что отец в Котельникове, а Гитлеру капут» — Вспоминал Стефан. Со Стефаном немец общался, пока был один. Младший братишка Стефана последний у матери, родился в августе 1941 года ( сейчас живёт в Семикаракорах- Петр Григорьевич Павлов). Мама сидела это время в подвале закиданная снегом, так как температура была −30 t. Немец взял братишку Петра на руки. Говорить, что дитё было в пеленках нельзя, так как тогда пеленок не было, а заворачивали в лохмотья. За печкой ставили посуду и братишке сделали там ложе, он запыхтел. Может, хотел кушать, и бабушка взяла его на руки. Хотя есть не чего, но чем-то его кормили. Немец зашел с другой комнаты, спросил разрешения у бабушки и взял ребенка. Откинул покрывало с лица и глядел внимательно. Слёзы текли по лицу немца и капали на малыша. Немец сказал, что у него дома трехлетний сын остался.
Немец спросил у Стефана: «Воши, есть?». Отвернув шерстяной носок тот и показал! Немец кровать деревянную, точеную приданое матери осмотрел. Клопы есть? Есть. Пришли немцы с праздничным ужином и старший при них, не расспрашивал Стефана. Пришли и привели нашего солдата и приказали с ним не разговаривать, но Стефан узнал, что тот русский с Краснодара и звать его Саша, 1924 года рождения.
Праздничный ужин немцев состоял из тоненьких бутербродов с маслом и в котелках напиток. Русский солдат был одет в новые кирзовые сапоги, новые ватные брюки, новый бушлат по колено, всё отечественное, переодели немцы переводчика на разграбленном советском складе. Он очень хорошо говорил по-немецки и прислуживал переводчиком оккупантам.
У немцев не было наручных часов, а время они узнавали по будильникам, которые были у каждого, но замерзли и стояли на холодной печи. Немцы стали разливать из котелков по стаканам, каждый себе сам наливает в свой стакан. У молодых немцев были ботинки на деревянных подошвах, а у старшего — сапоги. Чем топите печку? Было заготовлено перекати-поле, часть в грязи и замёрзшее, но в стогу. Солома шла на корм скоту. Пошел Стефан с переводчиком за бурьяном, а с ними немец с автоматом. Стог был за флигелем, немец отдал плащпалатку, чтобы принести топливо, а сам зашел во флигель. Крюком надёргали перекати-поле. Переводчик спросил: «Где север и где юг, сколько и где немцы стоят в хуторе?» Зачем, да хочу тикануть. Стефан ему сказал, что и бабушку и мать и всех детей постреляют, и разговаривать не будут. Бабушка троих положила на кровать и овчинной шубой их укрыла и воши были в шубе. «Если хочешь бежать, беги, но не подставляй мирных жителей. Догонят тебя или нет, а нам всё равно смерть», — сказал он переводчику..
Принесли перекати-поле, но никак немцы не разожгут. Керосин? Бабушка сказала, что только в лампе, а больше нет. Если калюку разжигать, то праздник сидеть в темноте.
У немцев губные гармошки, обмотанные бумагой. На стене у Павловых висела мандолина. Немцы загомонили, указывая на инструмент, кто играет, мол? Стефан ответил, что нет медиатора. Молодой немец достал из ящика ножик с пятнадцатью лезвиями- сверло, вилка и прочие приспособления. Быстро вырезал, играй! Немцы выпили, печку растопили бумагой, затопили перекати-поле. Играй и Стефан играет на мандолине наурскую, Стеньку Разина. Немцы танцевали, потом сели за стол, бутерброды грызли по крошечки. Переводчику и окурка не дали, он говорит Стефану: «Смотри не заиграй „Три танкиста“!». Стефан заиграл «Катюшу». Малец не знал, что так теперь называют наши реактивные минометы. Немцы поняли напев, как вскочит один, схватил автомат и кричит: «Партизан!». Переводчик шипит, что он же предупреждал. Да ты говорил только о танкистах! Немцы успокоились, доели, допили. По хутору прошла машина с усилителем и объявляла, что Новый Год наступил.
Клопов миллион, вшей миллион, а спать надо. Немцы спросили, есть ли сено? Есть. Дают две плащ палатки, идите, дергайте сено и стелите на полу. Прошел патруль и с ним отправили переводчика. В избе тот не ночевал.
Освобождение Стефан помнит смутно, в январе 1943 года кругом стреляли. Мать не пускала его на улицу. Помнит, как три танка Т-34 проехав их флигель, остановились, на броне сидело по четыре солдата с автоматами.
В феврале 1943 года Стефан уже учился на тракториста, преподавал дед.
Хлеб в семье, к весне 1943 года, закончился. Мать с хуторскими подругами поехала менять вещи на Украину — платки и всё, что осталось. Привезла мешок кукурузы, полмешка пшеницы. Колхоз после войны назывался также «Труд и знание», когда объединился с х. Жуковым, стал называться колхоз «Молотова».
Стефан начал трудится 16-летним трактористом в 1943 году в Золотаревской МТС. Потом прошел переподготовку на дизельных тракторах в р.п. Константиновский, а брат, закончил курсы электротрактористов. Стефан только тягал на своем тракторе электрические подстанции.
Висловская геолого-разведочная партия была до августа 1953 года, там у Стефана работал брат, а затем перешла в Б-Орловку.
Была уже своя семья у Стефана Григорьевича, её надо было кормить, а тут как раз поплавил подшипники на своем тракторе С-80, трактор стоит, заработка нет. Пришел с работы домой, а у них гостья, подруга жены, которая работала секретарем в Висловском сельском Совете. Председатель отдал ей печать и штамп Совета, она сделала Стефану Григорьевичу за неимением паспорта справку, сама расписалась за Председателя Совета.
Так Стефан Григорьевич, в возрасте 26 лет, сбежал со справкой с колхоза в совхоз «1-й Волгодонской» (сейчас «Янтарный»), Мартыновского района. В то время там работало много болгар, сеяли хлопок, главный инженер был также болгарин. Главный инженер был крупный мужчина, поглядел справку, покрутил головой, махнул рукой и написал отделу кадров оформить. Видимо он понимал русскую действительность.
Стефана Григорьевича направили планировать поля для будущей посадки хлопчатника, потом тягал бочки. Вскоре ему дали новый трактор «ДТ-54» со скрепером. Из совхоза выделили и организовывали СМУ, построили школу. Строили и жильё. Саманы лепили и строили квартиры. Рабочих было уже много, но рабочие мирились с нехваткой жилья, было построено общежитие.
Пришла команда посеять пшеницу для внутренних нужд. Главный агроном был не русский, а у гидротехника были сведения, что Стефан Григорьевич и пахал и сеял пшеницу. У гидротехника был «УАЗик» возил девчонок, которые вбивали колышки с табличкой — где брать землю и куда и сколько сыпать. Гидротехник обратился к Стефану Григорьевичу: «Занимался ли ты севом зерновых?». Получив утвердительный ответ, сказал, что привезли три сеялки, сцепку — всё новое. Надо выставить норму высева! А Главный агроном сеял только хлопок и табак.
Стефану Григорьевичу была дана команда, отцепить скрепер. Ему выделили трёх женщин, грамотных, одна даже выставляла высев, на весах взвешивала. Парень с Орловки подвозил семена, где он их получал — неизвестно. Стефан Григорьевич начал сеять пшеницу, спросил как будут платить? Ведь обычно учетчик замеряет, а сейчас никого нет. Ему сказали, что чем быстрей и качественнее посеешь, тем больше заплатят. Стефан Григорьевич засеял 500 гектаров пшеницей — от хутора до поселка НД-2. Все совхозы 1-й, 2-й и 3-й «Волгодонской» сеяли только хлопок.
Стефану Григорьевичу заплатили 1800 рублей, он был бесконечно рад, девчатам заплатили по 1500 рублей. Тому кто подвозил семена, тоже заплатили 1500 рублей.
Позже Стефан Григорьевич работал в Мечетновской электроМТС до её закрытия трактористом на дизельном тракторе. Директором там был Рыбин Николай Иванович.
После колхоза «Молотова», в х. Вислом организовался винсовхоз, и Стефан Григорьевич, перешел в совхоз работать. Ему дали новый трактор С-80 и он работал в тракторно-полеводческой бригаде № 3. Четыре года круглые сутки пахал с двумя прицепщиками плантаж и износил два трактора. Потом Стефана Григорьевича назначили бригадиром, и он отработал еще 21 год.
Однажды его пригласил парторг совхоза и сказал, что Стефан Григорьевич, не имеет специального образования, а тут пришел после Пухляковского техникума парень с Сусата и ему надо передать бригаду. Стефан Григорьевич поработал слесарем там же в бригаде, Когда стали заставлять оформлять наряды сдельно, вышла зарплата за год по 220 руб. в месяц и это без нервотрепки. Прошло 1,5 года, приехал к нему зоотехник Дзюба и сказал, что его душат, хоть с работы увольняйся. Что, мол, надо опыление садов осуществить и точка.
Стефан Григорьевич поехал в Винницу и закупил карпатских пчел для совхозной пасеки. Надо было закупить 100 семей, а Стефан Григорьевич приобрел только 60. Другие пчеловоды приехали с ульями, Павлову тоже предлагали местные ульики, но он их бы не довез, так как ехать 3000 км и все бы они развалились. Стефан Григорьевич отработал на совхозной пасеке 6 лет, план сдачи мёда был 13 кг на семью, а Стефан Григорьевич сдавал почти бак.
В 1988году Павлов Стефан Григорьевич вышел на пенсию в возрасте 61 год. Пришло время заняться домашней пасекой, и она теперь занимает всё время, 24 апреля 2018года пошел Стефану Григорьевичу Павлову 92 год. Стало подводить зрение, трудно увидеть матку, но внучка приобрела ему увеличительные очки и проблема была снята.
Человек дела, гражданин великой страны, переживший со своей страной все тяготы лихолетья, Стефан Григорьевич жил и живет жизнью труженика.
г. Константиновск.
Качура Е., краевед.
